Рафаэль ХАЛИЛУЛЛОВ: «Если в Татарстане есть сатирический журнал – значит наше общество здорово»

Трагические события, произошедшие в начале января во Франции, связанные с убийством журналистов сатирического журнала «Charlie Hebdo», ввергли общество, перешагнувшее в новый год, в ужас. Однако теракт в Париже обнажил не просто ряд религиозных проблем общества, но и саму суть существования последнего.

Каковы истинные причины произошедшего, сможет ли Европа извлечь уроки из этих событий и возможно ли подобное в России и в Татарстане сегодня? За ответом на эти и многие другие вопросы мы обратились к главному редактору одного из старейших и ведущих в стране сатирических изданий – журнала «Чаян» Рафаэлю Халилуллову.

Для справки: «Чаян» – фактически единственный журнал такого типа в России. Аналогичные журналы, выходившие в СССР, канули в Лету.

Журнал «Чаян» существует с 1923 года. В чем секрет долголетия вашего журнала?

Р.Х.: Я вижу объяснение в том, что юмор сегодня востребован. Юмора сейчас навалом. Стоит только включить телевизор, так там по всем каналам смеются, пляшут, веселятся, но мы все-таки ориентируемся на читателя культурного и образованного. У нас есть свои определенные стандарты в выборе тем и публикаций. То есть мы стараемся все же держать вот эту планку юмористическую, не скатываться вниз. Да, конечно, можно какую-то дешевую популярность себе завоевать – например, эротику там нарисовать, еще что-то такое, «пахобень» какую-нибудь. Но мы все-таки стараемся до этого не опускаться. Видимо, читателя как раз это и привлекает. Это, так скажем, первый секрет.

Второе – это то, что нас поддерживает республика. Без этого мы бы ноги протянули, честно говорю. Все-таки власти наши считают, что «Чаян» — это как бы наше национальное достояние, это история, традиция. И потом это единственный  в мире журнал на татарском языке. Плюс ко всему это вот традиционная казанская школа карикатуры, которую необходимо сохранить и поддерживать. Если бы нас в свободное плавание отпустили, мы бы не продержались долго.

Получается, что рекламой, как это принято сегодня у многих других СМИ, вы не наполняете свои страницы?

Р.Х.: Я разговаривал с серьезными рекламщиками, чтобы выяснить, насколько наша площадка подходит для рекламы. Они все в один голос говорят, что нет. Даже говорят, что если в газете поместить рядом с серьезной рекламой карикатуру или анекдот, мол, это отвлекает читателя и просто убивает рекламу. Поэтому с их точки зрения наш журнал для рекламодателей не перспективен. Я их убеждаю в том, что с помощью юмора и каких-то хороших поворотов можно это сделать. Но вот, видимо, не привыкли к такому юмору еще, точнее к юмористической подаче рекламы.

Кто создает все эти карикатуры и одновременно забавные и серьезные рассказы?

Р.Х.: Сначала замечу, что наш журнал выходит 4 раза в месяц – по два татарских и два русских выпуска. «Чаян» — это практически еженедельник, то есть каждую неделю мы выдаем по журналу. Вот такой вот творческий конвейер. Штат у нас небольшой – всего 12 человек, в числе которых творческие работники – это журналисты, которые сами пишут, сами редактируют, сами отбирают материалы, есть художники, которые занимаются карикатурами, есть дизайнеры, а также люди, которые занимаются продвижением журнала. То есть вот такой вот небольшой компактный коллектив.

У нас в штате два художника-карикатуриста – Ринат Абзалов и Александр Алешин. Все остальные художники просто с нами сотрудничают, это наши внештатные авторы, в числе которых как казанские, так и российские, присылающие свои рисунки через интернет.

Процесс отбора организован следующим образом. Раз в месяц собирается редколлегия журнала, художники приносят свои рисунки, темы. Тут, кстати, нужно иметь в виду, что не каждый художник является темистом, то есть составителем какой-то определенной темы, идеи карикатуры. Мы собираемся, отбираем темы, распределяем их между художниками, потом это все собирается, верстается, журнал отправляется в типографию.

Что, на ваш взгляд, является запретным и дозволенным в сатире?

Р.Х.: Запретных тем в сатире нет. Все дело в чувстве такта, меры и во внутренней оценке самого художника, автора. Но есть вещи, которые трогать нельзя просто по определению. В частности, это религиозные чувства людей. И вы знаете, что недавно на этой почве произошли трагические события. В связи со смертью своих коллег, конечно, мы сочувствуем, выразили свои соболезнования, переживания. Это ужасно.

До этого случая я, честно говоря, об этом журнале не слышал. Серьезно, не слышал, что есть такой журнал «Charlie Hebdo». Начал в интернете собирать о нем информацию. Оказалось, что это издание само по себе очень неоднозначное. А когда я увидел карикатуры не только на мусульман, не только на пророка, но и на Христа, на Папу Римского, и на раввинов, политиков. Знаете, я был просто в культурном шоке. Их рисунки совершенно неприличные. Это совершенно не в нашей традиции.

Я допускаю, что во Франции вот эта стилистика, так скажем, анально-сексуальная существует. Это может быть у них там и есть, к тому же есть и востребованность в этом. Но у нас она отсутствует, это не в нашей традиции, и мы совершенно не пользуемся подобного рода приемами. Поэтому для меня видеть их карикатуры было дико. И к тому же, когда таким образом оскорбляют чувства верующих, то это просто неприемлемо.

Знаете, у них вообще какое-то своеобразное представление о свободе слова. Для них она значит дословно «делай, что хочешь». Но такого же нет. Еще дедушка Ленин говорил, что жить в обществе и быть свободным от общества невозможно. Все равно какие-то табу, ограничения должны быть. А если учитывать то, что в исламе вообще не приветствуется изображение людей, а тем более пророка Мухаммеда, то в принципе понятно, к чему это может привести. А эти ребята в течение нескольких лет целенаправленно провоцировали и шли на это.

Самое забавное, что этот журнал во Франции до этого времени воспринимался как маргинальный журнал. Интеллигенция брезгливо брала его в руки, потому это был отвязный журнал. А сейчас его воспринимают как светоч свободы слова. Мне такая свобода слова непонятна. В качестве примера могу привести взрывы в метро, когда на второй день после теракта у них появляется карикатура на тему взрывов, смерти. Ну, не цинизм ли это? Не знаю, как это оценить.

Роскомнадзор рекомендовал российским СМИ не публиковать карикатуры, которые привели к нападению на редакцию газеты «Charlie Hebdo». Как вы к этому относитесь?

Р.Х.: К такому заявлению я отношусь положительно. Мы бы даже без рекомендаций их не опубликовали. Просто неприлично такие рисунки размещать, я считаю. Допускаю, что можно иронизировать над религией. Был прекрасный французский художник Жан Эффель, у него была серия рисунков «Сотворение мира». Так вот это да, это мягкий юмор. Католичество и христианство допускает такие вещи, но не ислам. Зачем же играть тогда с огнем?

Скажите, а испытывал ли ваш журнал и сами вы лично когда-либо угрозы от недовольных содержанием вашего издания, давление со стороны властей?

Р.Х.: Давления никогда не было. Пока вот я работаю в «Чаяне», никогда еще не было звонка с просьбой не публиковать то-то или со словами вроде «что вы натворили», «что вы себе позволяете». Нет, такого не было.

Я считаю, что это во многом связано с тем, что у нас есть культура, такой своеобразный внутренний цензор. Мы знаем, что можно, а что нельзя. Не потому, что боимся чего-то, просто есть общественные табу.

Был случай, когда одна известная агрофирма в республике на нас «наехала». Мы написали фельетон о том, как земли крестьян переходят в пользу этой фирмы. Фактически этот фельетон был правильный, то есть все было подтверждено документально. Но наш журналист ошибся в одной мелочи – он неправильно написал название этой фирмы. Чисто формальная вещь. Агрофирма за нее зацепилась и пошла «мочить» нас. Каким образом? А подали в суд на нас, требуя компенсации в 1 млн. рублей. Что для нас всех стало шоком. Мы готовы были дать поправку, извиниться перед ними. Но у руководства этого холдинга позиция была такова, что отвечать на любую критику нужно жестко. В итоге у нас был суд. Правда, миллион с нас не взяли, но какую-то сумму мы все же заплатили. Вот в таких формах наезды на нас существуют.

Но это больше издержки журналистской профессии – тут нужно быть точным, аккуратным, взвешенным, чтобы комар носа не подточил.

Как вы считаете, если рассматривать чисто гипотетически данный вопрос, то возможны ли в Татарстане подобного рода события, что произошли в Париже?

Р.Х.: Нет. Потому что у нас в республике есть многовековой исторический опыт сосуществования культур, цивилизаций, религий. Понимаете? Мы уже прошли этот этап, время яростного противостояния. Мы никуда друг от друга не денемся, мы существуем в рамках одного государства, одной цивилизации. Поэтому в такой форме ничего не может быть. Хотя у нас горячие головы тоже есть.

Касательно Франции. Этот поток иммигрантов из бывших колоний начался буквально 20-30 лет назад, когда был провозглашен лозунг морального долга перед этими народами. В итоге, ребята приехали. Надежда на интеграцию во французское общество была, что они воспримут язык, традицию, культуру, но оказалось все наоборот. Они приехали со своими взглядами, и эти взгляды стали отстаивать, пропагандировать. Более того, они считают, что они правы, и что скоро они сами будут диктовать моду на все.

Европа нас всегда представляет как страну отсталую, дикую. Но вот в этом смысле мы оказались более толерантны, терпимы и демократичны, нежели Европа. Это благодаря тому, что у нас есть исторический опыт в рамках одного государства сосуществования цивилизаций.

Вот такой любопытный пример. Кажется, в прошлом году в Союзе журналистов РТ была встреча с зарубежными коллегами из Норвегии, приехавшими, так скажем, нас с европейских позиций поучать. И разговор зашел о том, что в каждой редакции европейской есть свой этический кодекс, поясняющий, что можно, а что нельзя. Они нас спросили: «А у вас есть такой кодекс?» Мы им ответили, что нет, потому что мы сами знаем, что можно, что нельзя. И один наш уважаемый редактор сказал вслух такую вещь: «Вы знаете, все эти моральные вещи для журналистов прописаны в заповедях библейских. Чего придумывать? Ведь это уже все есть!». Норвежская журналистка в этот момент переменилась в лице: «Вы что себе позволяете?». Мы сначала не поняли, что случилось. «Как вы смеете при мусульманах говорить о Библии», — продолжила журналистка. И вот понимаете, какая дикость. Ей даже в голову не пришло, что мы живем тут уже несколько сотен лет, вместе праздники все эти отмечаем – Курбан-байрам, Пасху и т.д., что мы тут переженились все. И в этом ничего страшного нет. Мы все это прошли. А у них сегодня это все в каком-то болезненном варианте.

А на чем основан ваш личный этический кодекс, о котором вы упомянули?

Р.Х.: Он основывается на одной фразе – «не навреди». Не навреди человеку, не навреди какой-то ситуации, не навреди каким-то отношениям. Как наше слово отзовется – это очень серьезная вещь, тем более, если речь идет о юмористическом слове. Вот об этом журналисту всегда нужно помнить.

Сейчас вот ребята пошли такие более раскованные, смелые, безбашенные. Мораль немного другая. Помнится, к нам приезжал один чиновник из Москвы по поводу подписки, встречался, разговаривал. И вот он произнес такую фразу: «Не думайте, что журналистика должна воспитывать и окультуривать людей, просвещать их. Нет! Современный журналист должен приносить доход своему хозяину». Представляете, оказывается вот такая узкая задача у современного журналиста. Конечно, если из этого исходить, то выходит, что все дозволено, лишь бы денежки капали.

И последний вопрос хотелось бы задать вам на тему сатиры, как таковой. Скажите, какая она, по-вашему, сегодня, и какой ей бы следовало быть?

Р.Х.: Юмор – это какая-то реакция на человеческие слабости, на какие-то человеческие несовершенства, на какие-то межличностные отношения. Это вот юмор. Сатира же уже относится к сфере общественных отношений – это политика. Я считаю, что все это должно быть. Единственное, не нужно оскорблять людей. Вот тот критерий, который нужно выдерживать. Сатира не должна быть оскорбительной. Да, нужно критиковать. Да, мы имеем право критиковать. Да, мы имеем право высмеивать. Но ни в коем случае мы не имеем право оскорбить.

У нас функция не только юмористическо-развлекательная, у нашего журнала есть общественная миссия – помогать людям, высмеивать недостатки. Юмор полезен человеческому организму, а сатира полезна всему обществу. И если в Татарстане есть сатирический журнал – значит наше общество здорово, пока.

Максим КИРИЛОВ