Чем сегодня живут бюджетные библиотеки Казани и что ждет их в будущем

Артем Малютин — Казань

По официальным данным, в прошлом году публичные библиотеки Казани посетили 193 948 человек. Это около 16% жителей города или каждый шестой. Тех, кто не просто по случайности там оказался, но еще и записан в одной из 49 муниципальных библиотек, примерно 6% — 74 000.

По республике статистика посещений совершенно другая: в 2015 году татарстанцы ходили в библиотеки 15 млн раз. Если придерживаться этих цифр, то в пересчете на 1 жителя выходит примерно по 4 посещения в год. Такой расклад даже на первый взгляд кажется подозрительным, особенно если учесть, что большинство моих знакомых не помнит, когда в последний раз брали книги в библиотеке. Сам я до прошлой недели не был там с лета 2008 года.

Может быть, огромное число посещений связано с тем, что основная часть республиканских библиотек (86%) расположена в сельской местности, где плохо с интернетом и не встретишь книжных магазинов. Другого объяснения у меня просто нет.

Но как бы там ни было, одно дело — статистика и совсем другое — то, как на самом деле сегодня живется библиотекам. Если вкратце, у них много мелких проблем (с финансированием, с обновлением книжных фондов, с поиском персонала) и одна большая — они превращаются в анахронизм.

И это не заявление из числа алармистских, вроде того, что бумажные книги умирают, это — обычная неизбежность. Нет ничьей вины в том, что с каждым годом библиотеки в том виде, в котором мы к ним привыкли, будут все более невостребованными.

Реалии

Полдень. Городская библиотека №5 на улице Павлюхина. Уже на пороге тебя обдает застарелым запахом слежавшейся пыльной бумаги. Его ни с чем нельзя перепутать — казенный запах советского книгохранилища; он существует в единственном виде, только в библиотеках, и если исчезнут они, и он исчезнет. В передней на столике разложены тома разных цветов и размеров. «Буккроссинг, — объясняет сотрудница Вера Гришина. — Знаете, да, что такое?».

Вплотную к ее столу приставлен другой, с горкой заваленный ширпотребом. Стоит он на самом виду, наверное, для того, чтобы было несложно искать. «Приходят и спрашивают: мне бы чего попроще».

Теперь мы это (указывает на стол с книгами) так и зовем — попроще», — рассказывает Гришина. Как раз в это время из зала выходит женщина.

Выбрали? — говорит библиотекарь. Женщина кладет перед ней три маленьких книжки. Читаю обложку: Владимир Колычев, «Крючок, или Шумный балаган», «Брат-3. Мужские разборки». (Дома я набрал его в «Википедии». Там сказано: «Российский писатель-графоман. Открытый гей». По данным Книжной палаты, в прошлом году его сочинения издали тиражом 374 000 экземпляров. Достоевского — 340 000).

Но берут не только такое — разное, говорит Гришина. Библиотекари составляют списки того, что нужно приобрести. «Есть такое понятие — неудовлетворенный спрос. Вы приходите к нам и просите книгу. Если ее нет в наличии, значит, мы стараемся, чтобы она появилась», — объясняет собеседница. Надо отдать должное: почти все, что нужно, в библиотеке есть, во всяком случае гипотетическая потребность в основных произведениях основных авторов удовлетворяется. По возможности приобретаются книги-лауреаты литературных премий. По словам Гришиной, женщины часто спрашивают нашумевшую «Зулейху» Гузель Яхиной («Большая книга-2015», «Ясная поляна-2015»).

Но это библиотека в центральной части города, и даже здесь, не говоря уже о ситуации в целом, есть проблема с обновлением книжного фонда.

Труднее всего с новыми изданиями. Например, в прошлом году в библиотеки республики поступило всего 114 новых наименований книг. Во времена Госплана было понятие «обязательный экземпляр» — копия каждой только что изданной книги отправлялась в библиотеку. Сейчас тиражи маленькие, а издательства частные, и они сами решают, отдавать книгу или нет, объясняет Гришина. По ее тону понятно: решают не отдавать. К примеру, «Щегла» Донны Тартт(Пулитцеровская премия-2014, в России входит в десятку самых продаваемых книг прошлого года) в библиотеке до сих пор нет.

На своем месте Вера Гришина работает уже 20 лет. Кроме нее библиотеку обслуживают еще два человека. Гришина одна из 369 казанских библиотечных работников, большую часть которых, по ее словам, составляют пенсионеры.

В республике большая нехватка этих специалистов: библиотеки обеспечены персоналом только на 53%. Профильные кадры готовит казанский институт культуры, но работать в библиотеки никто из выпускников не идет — там мало платят. «Их не устраивает зарплата, нас не устраивает уровень их подготовки», — признается Гришина.

В прошлом году в Татарстане средняя зарплата работников культуры составляла 19 800 рублей, библиотекарям платят и того меньше. Вот и получается: кадровый состав библиотек стареет, и если ничего не изменится, с каждым годом это будет все больше заметно.

Но главная проблема даже не в этом, а в том, что библиотека в традиционном понимании себя изживает — быстрее загрузить книгу в телефон, чем дойти до читального зала. Большая часть библиотек, как уже было сказано, находится в селах, и там они до сих пор выполняют понятную социальную функцию. В городе, где есть интернет и книжные сети, все по-другому.

По словам Гришиной, каждый год в ее библиотеку приходит около 1000 человек, в основном пенсионеры с высшим образованием. Многие из них не могут позволить себе купить книгу в магазине — та же «Зулейха» в рознице стоит больше 400 рублей. Но со временем посетителей становится меньше, говорит собеседница. Раньше в залах было много студентов, сейчас они сюда ходят редко, а если приходят, только фотографируют книжные страницы.

Некоторые библиотеки закрываются — в прошлом году в республике стало на 14 отделений меньше. Отчасти по причине, о которой сказано до этого, отчасти — из-за того, что какие-то жилые массивы исчезают, люди переезжают в другие места и становится некого обслуживать.

Будущее

Нынешнее положение библиотек — не следствие неграмотного руководства. Примерно те же проблемы они переживают во всем мире, но где-то им удалось адаптироваться к новым запросам общества. 

В США и Европе библиотеки давно превратились в своего рода клубы по интересам: при них работают пен-центры, там устраиваются камерные встречи с авторами, там по вечерам заседают «Анонимные алкоголики».

Наши библиотеки тоже пытаются сделать «социокультурными центрами»: были эксперименты с форматом литературных кафе, союз писателей Татарстана в 2014 году запускал проект о поэтах-передвижниках, было много других событий, но пока сказать, что это заметно повлияло на ситуацию, не получается.

Профессор Высшей школы экономики и сотрудник Центра фундаментальных исследований Руслан Хестанов считает, что дело опять же в кадрах: персонал библиотек, принадлежащий к советской эпохе, не может перестроиться и работать по-новому, а молодые специалисты туда не приходят.

Тем не менее, перспектива у библиотек только одна, говорит он, — из обычного читального зала превратиться в популярное место проведения досуга. Несколько успешных примеров есть в Москве: там люди приходят в библиотеку с компьютером, чтобы работать. 

Есть и кое-что, о чем могли бы подумать власти на местах, продолжает собеседник. Для начала можно оптимизировать саму сеть библиотек: многие из них сейчас находятся в районах, где в библиотеках нет потребности. Скажем, раньше в районе было несколько школ и детских садов, а потом их не стало, но библиотека все равно осталась, объясняет Хестанов. При этом филиал может оказаться полезнее в другом районе — наблюдения показывают, что большая потребность в библиотеках есть в местах, неподалеку от которых находятся больницы и санатории.
https://kazanfirst.ru/feed/66307